Несколько дней назад заинтересованная общественность, – а содержание этих документов напрямую затрагивает благосостояние более восьмисот миллионов человек, – смогла ознакомиться с проектом соглашения о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) – договоре, предусматривающем ликвидацию тарифов в торговле ЕС и США, а также гармонизацию их регулирования. Предполагается, что в результате товары в ЕС и США станут дешевле как за счет отмены импортных пошлин, так и за счет снижения связанных с регулированием издержек бизнеса.

Обнародование произошло нередким для последнего времени способом – путем утечки. Документы опубликовали не участники переговоров, а их оппоненты, Greenpeace. Тем самым публика получила приглашение к активному участию в уже порядком завязших переговорах, которые оппоненты были бы, видимо, не прочь и вовсе остановить.

Если публика приглашение примет, она столкнется с тремя противниками: протекционистами, патерналистами и политиками, причем из этих трех «П» наибольшую проблему сейчас представляют последние.

Это общее правило: главные противоречия торговых соглашений связаны с импортными пошлинами. В их пользу высказываются не только люди, кровно заинтересованные, владельцы и работники защищаемых этими пошлинами предприятий, но и идейные протекционисты. На другой стороне тоже есть промышленники, и часто уже знакомые по защите пошлин: мнение промышленника о пошлинах на то, что он покупает у других, нередко отличается от мнения о пошлинах на то, что другие покупают у него.

Пожалуй, только одна группа населения желает, чтобы с пошлинами не столкнулся никто из их соседей, – мои коллеги, экономисты. Опросы студентов ведущих экономических вузов США и ЕС свидетельствуют, что значительное число экономистов – 40–50% – по обе стороны океана безоговорочно убеждены во вреде импортных пошлин, а с учетом тех, кто принимает эту точку зрения с оговорками, процент противников пошлин среди экономистов уже переваливает через известный в России порог – 86%.

Среди профессионалов сторонников безусловного вреда пошлин еще больше. Мы видим настоящий консенсус, в котором даже сторонники исключений вовсе не выглядят слабым звеном. Пол Кругман, получивший Нобелевскую премию во многом благодаря исследованию исключений из принципа «пошлины вредны», подчеркивает, что его «новаторские идеи» не должны являться «приоритетом» в отличие от классических работ в защиту свободной торговли. Эти исключения важны для теории, однако практикам нужно ориентироваться на типичное развитие событий.

Хотя импортные пошлины обычно бывают главным предметом торговых переговоров и ход этих переговоров нередко становится вызовом почти единодушному мнению экономической профессии, для переговоров ЕС и США это второстепенный вопрос. Импортные пошлины, о которых идет речь, в среднем и сейчас невелики: 3,6% в ЕС и 2,2% в США, различие с российскими 9,1% огромно. При таких средних тарифах за них в среднем же нет смысла держаться, хотя в силу масштабов торговли речь в конечном счете идет о значительных для потребителя суммах. Из опубликованных Greenpeace документов следует, что обе стороны согласны обнулить 97% тарифов, причем 87,5% немедленно после принятия соглашения. Не попадающие в соглашение 3% товаров, как и некоторые услуги, скажем прокат фильмов, заслуживают обсуждения. Но ясно, что протекционизм, создание препятствий для покупки товара в интересах кого-то из его производителей не представляет особенно большой проблемы.

Вопреки названию наименее техническим вопросом торговых переговоров ЕС и США является техническое регулирование: отношение к ГМО, гормонам в продуктах питания, пестицидам, химическим продуктам. Именно вопросы подобного рода являются главным предметом озабоченности «Гринписа» и других оппонентов ТТИП: не снизится ли в результате соглашения безопасность потребителя?

Требования к безопасности продукции, как и в случае с импортными пошлинами, существенно отличаются от страны к стране и связаны с разной степенью государственного патернализма, идея которого состоит в том, что потребителю следует препятствовать купить товар, если это противоречит интересам потребителя, точнее, тому, как их трактует законодатель. Уточнение существенно – даже любящие и знающие нас родители зачастую понимают наши интересы не так, как мы. Что уж говорить о чужих людях? Чем меньше мы похожи на них, тем больше они уверены, что мы стоим на прямой дороге в могилу, а возможно, и в ад.

Сомнения насчет нашей способности принимать верные решения хорошо обоснованы, о чем не смогут засвидетельствовать те, кто погиб от рук своих супругов, а таких людей немало. Однако сомнительно и то, что законодатели, займись выбором супругов они, добились бы лучших результатов. Во всяком случае там, где законодатели заботились о нашей безопасности, они зачастую добивались противоположного эффекта. Скажем, принятое в США требование к покупке для детей кресла в самолете спасает примерно одну жизнь за два года. Это звучало бы неплохо, если бы требование не побуждало семьи переключаться на более опасный транспорт, автомобили, а это, по расчетам экономиста Ричарда Маккензи, означает гибель десяти человек в течение того же периода.

Нужно все же учитывать: опубликованный проект соглашения о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве не предполагает отказа от патернализма в целом и технического регулирования в частности. В переговорах участвуют не либертарианцы. Поэтому речь идет о сближении соответствующих требований ЕС и США и сближении подходов к их введению: возможности дрейфа от европейского «не уверен – запрети» («принцип предосторожности») к американскому «не уверен – не трогай». Такой подход, казалось бы, должен снимать самые значительные опасения: есть возможность увидеть плоды обоих подходов к регулированию, и ни один из двух процветающих народов, очевидно, не собирается в могилу. Однако не снимает.

Уверенность национальных политиков в своих суждениях так велика, что возможное решение потребителя считается допустимым предотвратить не только тогда, когда законодатели по две стороны океана единодушны и, можно утверждать, опираются на недоступные простому человеку знания, но и тогда, когда во мнениях расходятся и сами законодатели. Они, как оказывается, вполне способы допустить: «что американцу хорошо, то немцу смерть». В интересах публики было бы потребовать у политиков доказательств этого допущения, обоснования недостаточности мер, которые принимают законодатели за океаном.

И все же, если касаться ТТИП, главная вина политиков не в их самоуверенности, а в амбициях. Переговоры о ТТИП идут с 2013 года. Еще до их начала из опроса экспертов было известно, что некоторые из важнейших вопросов легко решаемы, в частности вопрос о пошлинах. Было известно и то, что вопросы регулирования столь же трудны, сколь важны. Не соглашаясь ни на что, кроме принятия одним махом всеобъемлющего соглашения, которое к тому же подарит истеблишменту участие во множестве наднациональных рабочих групп по гармонизации законов, увязав принятие бесспорных вещей с принятием спорных, политики отложили получение потребителями того, что могли дать им почти немедленно, – выгод от свободной торговли. Кто-то должен напомнить политикам известную мудрость, которая в английской интерпретации звучит так: «Птица в руках стоит двух в кустах».